Зачем власть имитрует выборы
В современной России выборы губернаторов имеют совсем не то значение, которое они имели в ельцинские времена или каковым обладают за рубежом. Собственно говоря, «выборов» в прямом смысле слова нет. Или почти нет. Во-первых, на защите интересов официальных кандидатов стоит муниципальный барьер — необходимость собирать подписи муниципальных депутатов. Практически в любом регионе при желании можно не зарегистрировать нежелательного претендента. Случай регистрации Алексея Навального в 2013 году — показательный пример желания власти сымитировать демократию и конкуренцию для повышения явки, необходимой режиму в тот момент.
Тем интереснее посмотреть, какой будет стратегия действующей власти на мэрских выборах в столице этого года: увидим ли мы отсечение потенциальных кандидатов демократического фланга или, напротив, власти сочтут, что для «пользы дела» вновь необходима имитация состязательности. Во втором случае администрация президента даст зеленый свет разнообразным спарринг-партнерам Сергея Собянина.
Во-вторых, те силы которые могут рассчитывать на сбор подписей однопартийцев, принадлежат к системной оппозиции — от КПРФ до «Яблока». Можно сказать, что эти партии не представляют опасности для действующей власти. Таким образом, на тех выборах, которые можно назвать «конкурентными», в основе лежит не состязание идей и программ, а внутриэлитные конфликты и конкуренция лидеров, не сумевших договориться.
Для Кремля это сейчас совершенно безопасно, а в некоторых случаях даже полезно. Так решается задача придания состязательности и повышения явки, а также задача раскачивания «ленивых» отделений партии власти, которые надлежит наказывать за плохую работу, отдавая пряники в руки «оппозиции». Пример тому – выборы в Иркутской области в 2015 году, на которых победил коммунист Сергей Левченко. Центр ничего от этого не потерял: Левченко лоялен Путину ничуть не меньше любого «единоросса». В то же время это поражение взбодрило отделение «Единой России» в регионе.
В «оппозиционных» партиях выборы рассматриваются и как проба сил, и как возможность заявить о себе с прицелом на выборы в Госдуму и законодательные собрания разных уровней. Те, кто идут кандидатами от КПРФ или ЛДПР (как Иван Абрамов в Амурской области в 2015 году), могут повысить свой политический капитал, попасть в президентский резерв или получить иные дивиденды на политической арене.
Отчасти из-за этого мы наблюдаем такую плотную борьбу за право выдвижения в мэры от «Яблока» и КПРФ на выборах в Москве. Понятно, что ни Сергей Митрохин, представляющий «Яблоко», ни член КПРФ Вадим Кумин шансов не имеют, но одним своим участием они решают другие вопросы. Митрохин должен преградить путь несистемным кандидатам от «Яблока», в которых не уверен Григорий Явлинский. Перед Куминым партия отрабатывает спонсорский долг за то, что он не прошел в новый состав Госдумы. Для этого Геннадий Зюганов лоббирует Кумина, пренебрегая результатами праймериз, то есть предварительного голсования выборщиков партии.
В-третьих, для власти итоги выборов — показатель состоятельности местного губернатора как организатора процесса. Для новичка президентского пула это стимул работать и выкладываться на «все сто». Иными словами, назначенец должен быть не просто технократом, но еще и публичным лидером, умеющим работать с общественным мнением. В итоге мы имеем уникальную систему: фактическое назначение губернаторов президентом страны в сочетании с «выборами», которые носят характер референдума.
Кто будет бороться за власть
Важной особенностью кампании 2018 года будет то, что она пройдет уже после выборов президента и парламентов. Явка на предстоящем голосовании ожидается в целом низкая. Рассчитывать на острую борьбу не приходится практически нигде, за исключением, может быть, Новосибирской области, в которой мэр областного центра Анатолий Локоть может создать проблемы губернатору-варягу Андрею Травникову. С другой стороны, не для того человека срывали из Вологды и присылали в Новосибирск, чтобы «прокатить» его в новом регионе.
В Иркутске, где КПРФ позволили победить, была совсем другая ситуация: местный губернатор не принадлежал к «Единой России». Поэтому, скорее всего, и в Новосибирске Локтя (против которого уже началась кампания «черного пиара») либо не зарегистрируют, либо заставят «слить» свою кампанию. Для него же ситуация также определенная – Травникову на посту мэра Новосибирска нужен свой человек, поэтому Локоть понимает, что его по-любому «уйдут». Лучше уйти красиво – бросив вызов губернатору. При этом представитель КПРФ сможет поторговаться и попытаться гарантировать сохранение позиций.
Проблемы могли быть у другого варяга — представителя «Справедливой России» Александра Буркова, исполняющего обязанности губернатора Омской области. Местное отделение КПРФ, достаточно сильное и авторитетное, традиционно «проваливает» выборы губернатора. Ну и, как всегда это бывает, нельзя отрицать возможности какого-нибудь сюрприза в оставшихся двадцати регионах. Под «сюрпризом» мы понимаем не победу «темной лошадки», но ее хороший результат, например, процентов 30, и необходимость для официального претендента нервничать в связи с этим.
Что касается сегодняшних отставников и их сменщиков, то уход Егора Борисова ожидался давно. Якутия — слишком крупный и важный регион (площадь почти как у Индии, больше чем у любой постсоветской республики, не исключая Казахстана), чтобы держать его в подвешенном состоянии. Фигура его преемника, Айсена Николаева, напрашивалась сама собой. Местный уроженец, этнический якут, при этом выпускник элитного столичного вуза, с двадцати пяти лет депутат республиканского заксобрания, с двадцати шести возглавляющий банк. Николаев занимал самые высокие посты во власти — и министр финансов, и глава администрации президента, а теперь уже шесть лет мэр Якутска. При этом политик сравнительно молод.
В Магаданской области иная ситуация. Сам регион — жалкий остаток той области, каковой она была при советской власти. После «ухода» из состава региона Чукотки Магаданская область потеряла более 60% своей территории. На оставшейся части более половины населения уехало. В итоге население субъекта РФ — всего 144 000 человек, в два с лишним раза меньше чем население Нижнего Тагила, откуда в Магадан перевели местного мэра Сергея Носова. Правда, если раньше Носова «сватали» в мощные промышленные регионы, Кемеровскую или Свердловскую область, то в итоге политик возглавил один из самых маленьких по населению и экономическому потенциалу регион на востоке страны.
Для чего это назначение самому Носову — большой вопрос. Статусные штучки («был мэр, а стал губернатор») вряд ли важны в его возрасте: Носов на одиннадцать лет старше 46-летнего Николаева. «Фронт работы» вряд ли будет ощутимо шире, чем на должности мэра. В Нижнем Тагиле — легендарный «Уралвагонзавод», дающий выход на самый верх, а также один из крупнейших металлургических заводов России. Ничего подобного в Магадане нет. Возможно, губернаторство в Магаданской области — красивый вариант удаления политика с Урала, где Носов многим мог помешать.
