Эра персональных ракет?
В 60-е годы компьютеры были размером с дом. Кроме профессионалов никто не замечал, как они становились сначала размером с комнату, потом — со шкаф, пока наконец в 1971 году Intel не сделал микропроцессор, давший начало эре доступных персональных компьютеров размером с книгу. За прошедшие 40 лет возникли рынки ПК, смартфонов и других устройств, которые продаются миллиардными тиражами благодаря доступности полнофункциональных решений, построенных из стандартных комплектующих.
CubeSat может показаться не столь значительным созданием. Это всего лишь стандарт создания спутника, регламентирующий его размеры, способы крепления, и другие технические параметры. Однако именно CubeSat сделал возможным по настоящему демократизировать доступ в космос для огромного множества энтузиастов, стартапов, и прочих причастных к космосу.
Дело в том, что всем, кто хочет работать в области космоса, не обойти решение главной задачи — как туда попасть. Очень долго индустрия строилась вокруг запусков огромных аппаратов, под которые проектировались специальные элементы крепления полезной нагрузки в ракете-носителе. Соответственно цена запуска была недоступна для широкого рынка.
Мы — свидетели революции освоения космоса. Когда частные компании рвутся в космос наравне с государственными, благодаря снижению стоимости запусков. В США множество студенческих коллективов и энтузиастов работает над космическими проектами, в отличии от России, где таких проектов — единицы.
Фактически мы наблюдае повторение ситуации с микропроцессорной техникой времен создания компании Apple в 1976 году. Спустя всего 4 года после того, как была создана Apple, в Советском Союзе был создан первый радиолюбительский ПК «Радио-80», затем «Радио-86РК», которые могли стать катализаторами исследований и разработок в области информатики и вычислительной техники СССР.
Момент был упущен по многим причинам. Одна из них — отсутствие экосистемы, аналогичной Кремниевой Долины, когда самые лучшие и самые бодрые собираются в одном месте и в хаосе постоянных случайных взаимодействий формируют команды, способные двигать технологический прогресс. Другая — отсутствие финансирования, венчурных капиталистов: государственные структуры требуют жесткую отчетность, выполнение планов, соблюдение сроков, даже если проект идет не туда и требует пересмотра целей и задач. Похожая ситуация формируется сейчас в области космоса.
Где брать изобретателей
Энтузиасты и венчурные капиталисты пришли в космос благодаря успехам SpaceX и Blue Origin, но старт во многом был дан, когда Питер Диамандис в 1995 году основал фонд XPrize. Фонд объявил, что даст $10 млн тому, кто сможет подняться на 100 км над землей (официальная высота, признанная как конец земной атмосферы и начало космоса) и вернуться назад. Результатом стало участие в соревновании 29 компаний, совокупные инвестиции в исследования и разработку которых превысили более $100 млн, полет победителя в космос и формирование индустрии.
Интересно, что Диамандис создавал XPrize, вдохновленный примером другого соревнования — Orteig Prize. В 1919 году владелец Нью-Йоркского отеля объявил, что заплатит $25 000 тому, кто совершит беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Париж.
Конкуренция плюс приз сделали свое дело в обоих случаях. Люди, принимавшие участие в соревнованиях были и без того высоко мотивированы, но наличие приза объединила их вокруг конкретной задачи, сфокусировала усилия и ресурсы, заставило двигаться быстрее, привлекать инвесторов и инженеров.
Что будет, если конкуренцию устранить? Мы знаем ответ на этот вопрос. В книге Тима Фернхольца «Новая космическая гонка» описывается, что происходило в космической отрасли США до момента появления SpaceX. Boeing и Lockheed Martin воевали за контракты на запуски, но так как они были на госфинансировании, то результатом были увеличивающиеся бюджеты, повышение стоимости запусков, потеря рынка стартов (коммерческие пуски компаний США, таких как DirecTV, были выполнены не американскими ракетами). Это могло бы кончится полной победой государства, но усилия Илона Маска помешали. Конца у этой истории нет, но все указывает на то, что США и дальше будет поддерживать частные компании в области освоения космоса.
Различные страны прикладывают усилия для вовлечения молодежи к космосу. В 2009 году НАСА объявило об инициативе PhoneSat — проектировании и строительстве наноспутников на базе смартфонов. Однако наибольшая активность на сегодня — именно в области кубсатов. НАСА запустила инициативу ELaNa (Educational Launch of Nanosatellites). Программа запущена в 2015 году. На сегодня отобран 151 проект, 46 уже запущено в космос. Европа тоже не отстает. ESA также запустило образовательную программу, которая позволяет студентам проектировать и запускать свои спутники.
Какое-то время космические проекты с использованием CubeSat и других аналогов выглядели не очень серьезно. Например компании Nanosatisfi, основанная в 2012 году, собрала спутник ArduSat на базе радиолюбительского процессора Arduino, а средства собрала на краудфандинговой площадке Kickstarter. Студенты могли написать собственные программы и загрузить их через специальный сервис Nanosatisfi прямо в спутник для сбора данных. Однако в июле 2014 компания объявила, что собрала $25 млн в раунде A и сменила название на Spire. Следующим шагом компания создала спутник Lemur-2 для измерения давления, температуры и влажности атмосферы, также их использовали для мониторинга морских судов. В сентябре 2016 Spire заключила контракт NOAA на предоставление погодных данных с их спутников. По данным Owler сейчас ежегодная выручка Spire составляет $2 млн.
В 2010 году небольшая группа физиков и инженеров НАСА основали компанию Planet Labs. По старой доброй традиции все началось в гараже в Купертино. Стартап продает ежедневно обновляемую базу фотографий Земли, снятую со 150 кубсатов. В феврале 2017 года Planet Labs купила у Google компанию Terra Bella и заключила с Google многолетний контракт на поставку снимков Земли. По состоянию на конец 2018 года инвестиции в компанию составили $180 млн, а годовая выручка — $64 млн (по данным Owler).
Фактически Planet предлагает дешевую альтернативу значительно более дорогим государственным и коммерческим решениям, таким как DigitalGlobe, основанной в 1992. Digital Globe представляет значительно более качественные снимки и имеет выручку более $800 млн. Но современные технологии обработки и анализа изображений постепенно стирают разницу в возможностях корпораций и стартапов, а скорость обновления группировки позволяет Planet быстро сокращать количественный отрыв и увеличивать функционально преимущество: стартап запустил более 300 аппаратов, причем несколько десятков — в последнем запуске.
Китай и Россия также участвуют в этом процессе. Например Китайская компания Spacety, также как и Русская Sputnix предлагают рынку готовые спутниковые платформы, позволяющие другим стартапам и коммерческим структурам концентрироваться на своей идее, не тратя время на проектирование и тестирование оборудования связи, ориентации и энергоснабжения спутника. В отличии от Sputnix китайцы делают гораздо более объемный аппарат, позволяющий разместить больше полезной нагрузки.
Пока Китай и Россия сильно отстают от США в сегменте кубсатов. Согласно статистике CrunchBase, в США насчитывается более 100 спутниковых стартапов, в России и Китае счет идет на десятки. Так что можно сказать, что Россия на сегодня находится примерно в том же положении, что и Китай.
Однако рыночные тенденции противоположные: Китай открывает свои программы для частного бизнеса и поощряя инвестиции частные инвестиции. Такие ветераны, как Lenovo Group и Xiaomi вкладывают деньги в китайские космические и спутниковые стартапы, в частности в Spacety.
В России же ситуация пока балансирует между медленным продвижением вперед и сползанием назад: с одной стороны Sputnix запускает студенческие спутники, хоть пока и в очень незначительных количествах. С другой — из России уезжают мозги, например, основатель космического стартапа Dauria Михаил Кокорич уехал в США и запустил там еще один космический стартап, который уже поднял $8 млн на посевном раунде, а в России его Dauria разбирается с претензиями «Роскосмоса» с неочевидными последствиями для себя и для всей программы партнерства государства и частного бизнеса в космосе. При этом МГТУ, МАИ и другие ВУЗы проектируют спутники с научными целями, что безусловно будет двигать вперед науку, но не коммерческую составляющую и частные инициативы. В результате подготовленные кадры могут начать уезжать за рубеж, не находя себе место в сложившейся экосистеме.
Тем временем на сегодня в CruchBase насчитывается более 280 компаний из области спутников и более 1000 из области AeroSpace. Даже если не брать в расчет таких монстров, как OneWeb (оператор спутникового интернета) и ее конкурент StarLink (проект Илона Маска), можно ожидать, что в ближайшие несколько лет космическая индустрия даст еще много единорогов (компаний с миллиардной оценкой). Общие инвестиции в частные спутники на 2017 год по данным TechCrunch составили около $3 млрд, но зато резко увеличилось количество сделок.
Можно предположить, что пока в мире нет явного лидера в области частного спутникостроения: $3 млрд по современным понятиям венчурного рынка — незначительные копейки, на этот рынок еще могут выйти новые компании и страны. Доступность компонентов и дешевизна запусков также дает всем участникам гонки шанс оказаться в лидерах. Конечно, Китай можно считать главным соперником США, но и Россия все еще может успеть на этот уходящий поезд. Импульс развитию могла бы придать целевая программа рыночного стимулирования космических стартапов через проведение конкурсов, выделение грантов и создание специальных условий для привлечения частных инвестиций в Русский космос.
