Во-первых, представленный подход к терапии — пример реальной персонализированной терапии. Каждая опухоль биологически и генетически уникальна, и даже схожие по характеристикам (иммунофенотипу, распространенности) опухоли молочной железы имеют свои особенности и в идеальном мире должны лечиться по-разному. О персонализации терапии в мире говорят очень много, однако пока это только новое веянье, и ни в коем случае не общая практика. Препятствий для внедрения такого подхода в общую практику достаточно, и не последнее место занимают экономические соображения. Сейчас система финансирования лечения онкологических заболеваний отталкивается от протокола лечения. В персонализированной же терапии понятие протокола как такового нивелируется, и оплачивать потребуется то лечение, которое будет назначено по результатам диагностики и определения свойств опухоли.
Во-вторых, данный пример отражает стратегическую роль иммунотерапии в борьбе с онкологическими заболеваниями. На данный момент в мире используется уже целый ряд препаратов, которые позволяют иммунной системе бороться с злокачественной опухолью. Такие препараты блокируют защитные механизмы опухоли, которые не позволяют иммунной системе ее атаковать. Здесь же применен другой подход, когда клетки иммунной системы пациента модифицируют invitro и вводят пациенту. Уверен, что в области иммунотерапии появится еще много эффективных подходов к лечению рака.
Переход от экспериментов к повседневной практике
Бурное развитие онкологии вселяет оптимизм, сегодня все чаще врачи смотрят далеко за горизонты 5-летней выживаемости. На данный момент описанное в статье лечение не является стандартным методом ни в России, ни за рубежом.
Но научные и экспериментальные работы по иммунотерапии злокачественных новообразований в РФ ведутся. И именно как экспериментальные, подобные технологии могут быть доступны в России уже в настоящее время. Существуют факторы, способствующие успеху иммунотерапии, назначенной конкретному пациенту. В первую очередь это пониманием врачами индивидуальных особенностей биологической системы «макроорганизм — опухоль» на основе самых современных научных данных. И это понимание должно быть обеспечено для каждого конкретного случая диагностическими и практическими возможностями онкоиммунологической, молекулярно-генетической и патоморфологической лабораторий.
Когда подобные методики лечения будут доступны везде и всем? Во-первых, проведен успешный и серьезно подготовленный, но все же клинический эксперимент. До перехода этого метода в фазу повседневной клинической практики наверняка пройдет еще не меньше двух-трех лет.
Во-вторых, требуется решить экономическую задачу: как система финансирования здравоохранения сможет оплатить подобные методы, которые очевидно будут существенно дороже существующих. Например, текущая терапия от рака компании Novartis стоит $475 000. Скорее всего найдутся более дешевые методы, но стоимость персонализированного лечения будет оставаться высокой. Оно может окупиться, если учитывать общий экономический эффект при широком внедрении: государству и страховым компаниям не придется нести необоснованные затраты на неподходящее пациенту лечение. Сколько потребуется времени на решение этой задачи — не столь очевидно.
В любом случае эта новость об успехах иммунной терапии позитивная. Даже если практических результатов нам придется ждать несколько лет, уже сейчас она привлечет внимание к проблемам онкологических заболеваний и поискам методов их лечения.
